 |
|
ОДИССЕЯ V-ая ПЕСНЯ . Электронная редакция выполнена по изданию :
Перевод Шуйского здесь представлен в соответствии с книжным вариантом 1948 г. Исправлены лишь очевидные опечатки. Текст снабжен сносками и комментариями (в конце главы) переводчика [в квадратных скобках] . Добавления и некоторые пояснения редактора электронной версии к комментариям Шуйского заключены в {фигурные скобки} . ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------
ОДИССЕЯ — V-ая ПЕСНЯ
Плот Одиссея
Строки
I. Собрание богов . ………………………………………….. 1-43
II. Вестник Гермес у Калипсо ………………………………43-148 1. Гермес в пути ………………………………………… 43 2. Остров Калипсо (Огигия) …………………………… 59 3. Гермес и Калипсо ……………………………………......... 76 { 4. Впервые ‘в кадре’ появляется Одиссей ..........…………. 81 }
III. Приготовление к отплытию . . ……………………. 149—268 Одиссей и Калипсо . ……………………………… 149 Постройка плота ………………………………….. 228 Отплытие Одиссея .................................................... 268
IV. Одиссей на море ……………………………………… 269—442 Первые 17 дней пути ..................................................... 269 Б у р я ……………………………………………… 279 { Посейдон насылает на Одиссея новую бурю …282} Помощь Левкотеи ...................................................... 333 Помощь Афины ………………………………………. 382
V. Одиссей на новом острове ……………………………….443—493
Пятая песня. Плот Одиссея (7-й день до конца 31-го)
Встала едва лишь, с ложа Тифона блестящего Эос, [1] Чтобы порадовать светом дневным и бессмертных, и смертных, Боги сидели уже на собрании вкруг Громовержца Зевса, которого сила всех прочих выше намного. 5. Им говорила Афина о тяжких трудах Одиссея Многих: заботил ее находившийся в доме у нимфы: „Зевс, наш отец, и другие блаженные вечные боги! Больше уже ни один басилей скиптроносец не будет [2] Кротким иль благосклонным и ласковым, сердцем хотя бы 10. Был справедлив: суровым он вынужден быть и жестоким. Но никто из людей таким Одиссея не помнит : Был как отец он ласков к людям, которыми правил. Мукой терзаемый тяжкой, на острове ныне лежит он, В доме у нимфы Калипсо, которая держит насильно; 15. Он не может поехать в отцовскую милую землю: Нет у него судов оснащенных, ни спутников милых, Чтобы поехали с ним по хребту широкому моря. Милого сына его теперь убить замышляют, Лишь он вернется домой: об отце за вестями уехал 20. В Пилос божественный он и затем в Лакедемон священный." Зевс, облаков собиратель, сказал, отвечая на это: "Что у тебя за слова сквозь ограду зубов проскочили? [3] Разве, дочь, ты сама не пришла к такому решенью, Чтоб Одиссей женихам отомстил, вернувшись в отчизну? 25. Ты проводи Телемаха искуснее - ты ведь умеешь, - Чтобы совсем невредимо он прибыл в отчую землю, Чтобы на судне своем женихи безуспешно вернулись." Кончив, дал приказанье Гермесу, любезному сыну: Снова Гермес, как и раньше бывало, мне вестником будешь: 30. Нимфе пышноволосой скажи о решений нашем, Чтобы она отпустила домой Одиссея вернуться: Пусть он едет один, не вместе с людьми иль богами, Пусть на плоту выезжает, на связанном крепко, и пусть он Бедствия вынесет злые, на день же двадцатый прибудет 35. В землю феаков, любимых богами, на Схерию-остров; Сердцем его феаки почтут, как бессмертного бога, В милую землю отцов его на судне доставят, Медью, золотом вдоволь его одарив и одежды Многие дав: Одиссей никогда бы из Трои не вывез 40. Столько, если бы он невредимо приехал с добычей. Так ему суждено и увидеть родных, и вернуться В дом свой с высокою кровлей, в свою дорогую отчизну." Кончил. Ему подчинился глашатай Аргосоубийца. [4] Тотчас к ногам подвязал он себе золотые подошвы 45. Вечные: всюду носили его с дуновением ветра, И по земле беспредельной, равно и над влагой морскою. В руки посох он взял, которым глаза усыпляет Людям, кому захочет, и им же будит уснувших. С посохом этим в руках полетел многосильный глашатай. 50. Но лишь в Пиэрию прибыл, спустился с эфира на море, Дальше поплыл по волнам, уподобившись чайке пернатой, Что в опасных заливах туманного моря купает Крылья густые в соленой воде, за рыбой гоняясь: Чайке подобно Гермес по высоким волнам подвигался. 55. К острову только приплыл, что вдали находился от суши, Он с фиолетовой влаги на землю твердую вышел, Дальше затем зашагал и явился к пещере глубокой, Где пышнокудрая нимфа жила, и застал ее дома. Яркий огонь в очаге разведенный, пылал, фимиама 60. Запах и кедровых дров разгоревшихся вдаль разносился; Нимфа голосом чудным внутри распевала в пещере, Ткала, станок обходя, челнок золотой направляя. [5] Возле пещеры рос в изобилии лес превосходный, Тополь, ольха, кипарис, издавая запах чудесный. 65. С длинными крыльями птицы гнездились на этих деревьях, Совы, ястребы там, а также вороны морские Длинно-язычные, пищу себе добывавшие в море. Тут же, простершись кругом глубокой пещеры Калипсо, Спелые гроздья цвели на лозе молодой виноградной; 70. Возле друг друга четыре ручья с серебристою влагой, В разные стороны все, один за другим извивались; Мягкие тут же луга сельдереем цвели и фиалкой. Если бы даже бессмертный, явившись сюда, всё увидел, Он, изумясь красе такой, насладился бы сердцем. 75. Стоя на месте, вестник дивился Аргосоубийца; После же, все рассмотрев и всем насладившись душою, Быстро вошел он в пещеру глубокую. Бога в лицо лишь (2300) Только богиня богинь увидела, тотчас узнала, Ибо не могут не знать друг друга вечные боги, 80. Даже когда далеко проживают один от другого. Но не нашел Одиссея отважного возле Калипсо: Он возле берега моря сидел, как обычно и раньше, Душу терзая свою и рыданьем, и стонами скорби, Слезы из глаз проливая, глядел на пустынное море. 85. В кресло красивое, блеском сиявшее, гостя сажая, Нимфа Калипсо, богиня богинь, спросила Гермеса: „Здесь, зачем, Гермес, уважаемый мною и милый, С посохом ты золотым появился? Бывал ведь не часто. Выскажись, хочешь чего ты? Душа побуждает исполнить 90. Всё, что могу я исполнить, и всё, что исполнить возможно. (Дальше пройди, чтобы дома принять подобающе гостя)." [6] Так и сказала она и поставила стол перед гостем, Полный амбросии, тут же и нектара красного кубок. Пищи с напитком отведал глашатай Аргусоубийца. 95. Но лишь питьем и едой удовольствовал милую душу, К нимфе затем обратился и слово ответное молвил: „Бога пришедшего ты, богиня, здесь вопрошаешь; Словом неложным отвечу, как ты велела ответить. Зевс приказал мне к тебе идти, хоть я не хотел бы : 100. Кто перейти добровольно захочет соленую влагу Неизмеримую, где никакого нет города смертных Близко, где жертвы богам, равно гетакомбы приносят? Недопустимо, однако, не выполнить богу другому Иль уклониться от воли эгидодержавного Зевса. 105. Он мне сказал: « у тебя злополучнейший муж пребывает, Вынесший больше, чем все, которые бились под Троей Девять годов, на десятый уехали, город разрушив. Но возвращаясь домой, провинились они пред Афиной: Ветер свирепый на них напустила и волны большие. 110. Смелые спутники все, домой возвращаясь, погибли. Ветер и волны его лишь сюда занесли и пригнали». Зевс велел, чтоб его отослала как можно скорее, Ибо от милых вдали не судьба Одиссею погибнуть, Но предназначено видеть родных и вернуться обратно, 115. В дом с высокою кровлей, в свою дорогую отчизну." Так ответил. Калипсо, богиня богинь, ужаснулась И, обратившись к Гермесу, крылатым ответила словом: „Боги, о сколь вы жестоки, ревниво-завистливы к прочим! Сердитесь вы на богиню, какая открыто на ложе 120. С мужем спит, с которым хотела бы жить, как с супругом! Свет приносящая Эос когда приняла Ориона, Боги, легко живущие, ей завидуя сильно, К ней Артемиду послали в Ортигию, где он убит был Мягкой стрелою из рук злато-тронной богини охоты. 125. Так и с Деметрой: когда пышнокудрая, склонности сердца Следуя, с мужем смешалась на ложе любви, с Ясионом На поле, вспаханном трижды, немедленно стало известно Зевсу: молнию бросив блестящую, мужа убил он. Мне завидуют боги теперь, что муж пребывает 130. Мною спасенный, сидевший на киле разбитого судна, После того как Зевс расщепил на пурпуровом море, Яркую молнию бросив, его быстроходное судно. (Смелые спутники все погибли, домой возвращаясь, Ветер и волны его лишь сюда занесли и пригнали). 135. Дружески я и любовно его приняла, обещала Сделать бессмертным его, никогда не стареющим вовсе. Недопустимо, однако, не выполнить богу другому Иль уклониться от воли эгидодержавного Зевса; Пусть поэтому едет, раз Зевс заставляет поехать 140. Морем бесплодным; отправить, однако, никак не могу я: Нет у меня судов оснащенных и спутников верных, Чтобы поехали с ним по хребту широкого моря. Чтобы совсем без вреда приехал в отцовскую землю." "Зевсова гнева боясь, отошли его без задержки, Чтобы затем на тебя не обрушился Зевс, рассердившись." Так сказав, удалился могучий Аргусоубийца. Нимфа почтенная тотчас пошла к Одиссею герою, 150. После того как узнала от вестника Зевсову волю. Он сидел на прибрежье морском, а глаза совершенно Не были сухи от слез, - проходила в тоске по отчизне Сладкая вечность: ему перестала уж нравиться нимфа Ночи, конечно, он против воли в пещере глубокой 155. Спал возле нимфы, хотя совершенно того не желал он; Дни ж проводил он на скалах, сидел возле берега моря, Душу терзая свою и рыданьем, и стонами скорби, Сам заливался слезами, глядя на пустынное море! Встала богиня богинь близ него и к нему обратилась: 160. „Жизнь у меня, злополучный, свою не губи, не печалься Больше: уже благосклонно теперь тебя отпускаю. Ну же, высокие бревна срубив, их сколачивай медью В плот деревянный широкий, к нему приделывай сверху Палубу, чтобы тебя через море туманное вынес. 165. Дам я и хлеба с водой, и вина тёмно-красного вдоволь Силы свои подкреплять, и ни в чем не будешь нуждаться; Дам я и много одежды, и ветер попутный направлю, Чтобы совсем хорошо проехал ты в отчую землю, Если того захотят на широком живущие небе 170. Боги, кои меня сильнее умом, как и властью." Кончила. Тут Одиссей ужаснулся многострадальный, [7] К нимфе он обратился и слово крылатое молвил: „Что-то иное, богиня, замыслила ты, не отъезд мой: Мне ты велишь на плоту переехать морскую пучину 175. Тяжкую, страшную, — даже на быстрых судах соразмерных И при попутных ветрах переплыть не всегда удается! Нет, не взойду я на плот, против воли твоей не поеду, (2400) Если ты клятвы великой не дашь, богиня, мне в том, что Ты не замыслила мне какого другого несчастья." 180. Так сказал он. Калипсо, богиня богинь, улыбнулась, Ласково гладя рукою, сказала, ему отвечая: "Хитрости сколько в тебе, осторожности, опыта сколько! Слово какое сказать придумал, требуя клятвы! Пусть об этом узнают земля и широкое небо 185. Сверху, а снизу и воды текущие Стикса, - страшнее Клятвы великой такой у блаженных богов не бывает: Зла какого другого тебе не замыслила вовсе, Но говорю я тебе и советую то, что себе я Буду советовать, если нужда такая настигнет, 190. Ибо и я справедливость имею и разум, в груди же Сердце не из железа мое, но полно состраданья. Так сказала богиня богинь и вперед устремилась Быстро, за ней по следам божества Одиссей подвигался. Оба вошли в пещеру глубокую, муж и богиня. 195. Сел Одиссей там на кресло, на то же, с которого вестник Только недавно встал; перед ним поставила нимфа Всякой еды и питья, какими питаются люди. Рядом села богиня с подобным богам Одиссеем; Нектар подали ей и амбросию девы-служанки. 200. Руки свои протянули они к приготовленным яствам. Но лишь довольно они насладились питьем и едою, Первой Калипсо, богиня богинь, к нему обратилась: "Зевса питомец, герой Лаэртид Одиссей многохитрый! Значит, хочешь теперь поехать в свою дорогую 205. Отчую землю? Счастливой тебе пожелаю дороги! Если бы в мыслях ты мог размыслить, какие на море Бедствия будут, пока до земли отцовской доедешь, Здесь оставался бы ты и мое охранял бы жилище, Стал бы бессмертным. Но ты желаешь увидеть супругу 210. Милую, дни все по ней постоянно тоскуя душою. Но ведь, кажется, я Пенелопы нисколько не хуже Телом своим и осанкой: никак невозможно и думать, Чтобы смертная видом и ростом равнялась с бессмертной." Ей отвечая на это, сказал Одиссей многоумный: 215. «Этим меня не серди, богиня почтенная: знаю Сам хорошо, что тебя Пенелопа разумная хуже Видом и ростом, осанкой, лица красотой, потому что Смертная, ты же бессмертна и старости вовсе не знаешь Все же стремлюсь только к ней и по ней повседневно тоскую, 220. Ехать на родину рвусь я и день возвращенья увидеть. Если снова крушенье пошлет мне один из бессмертных, Вынесу, ибо в груди у меня закаленное сердце В бедствиях: слишком много страдал я и многое вынес В море и в битвах; пускай же прибавится новое к прежним!" 225. Кончил он. Солнце уже закатилось, и тьма наступила. В самую внутренность грота глубокого оба проникли, Там насладились любовью, вдвоем оставшись друг с другом. Но, показалась едва розоперстая Эос на небе, Тотчас же в плащ и хитон Одиссей тогда нарядился. 230. В длинное платье, красой блестевшее, нимфа оделась, Светлый на голову бросив платок, Одиссею готовить Стала орудия, чтобы построил он плот на дорогу. Прежде топор принесла большой и к руке подходящий, 235. Медный, с обеих сторон навостренный, топор с топорищем Лучшим оливковым, плотно и крепко прилаженным к меди; Плотничий после топор подала, полированный гладко, И устремилась вперед, к отдаленнейшей острова части, - Много там росло высоких, сухих и пригодных 240. К плаванью тополей, ольх, к небесам поднимавшихся сосен, - И, указав ему, где высокие были деревья, К дому богиня богинь Калипсо вернулась обратно. Сам он принялся деревья рубить,—закипела работа: Двадцать всего он деревьев срубил, обстругал их искусно, 245. Сделал прямыми по шнуру, везде обтесав их искусно. Тою порою богиня богинь с буравом возвратилась. Им пробуравив деревья, одно приладил к другому Плотно, а после скрепил их болтами и скрепами крепко. Круглым сделал пол на плоту, широким настолько, 250. Как искусный строитель на судне пол закругляет,— Сделал свой плот Одиссей широким настолько и круглым, Выше мостки он приладил с подпорами частыми сбоку, Длинными сверху шестами мостки покрыть не замедлил, Мачту поставил в средине, для паруса рейку приладил, 255. После приставил руль, управляющий плаваньем в море. Чтобы от волн защититься, ветвями сплетенными ивы Палубу он оградил и балласта много насыпал. Тою порою Калипсо, богиня богинь, чтобы парус Сделать, холста принесла; и с ним он управился быстро. 260. К парусу сверху и снизу веревки затем привязал он. Плот, наконец, рычагами спустил на священное море. День был четвертый, когда он покончил со всею работой; В пятый день отпустила богиня Калипсо в дорогу, Выкупав прежде его, нарядив в благовонное платье. 265. Кожаный мех на плот принесла с вином тёмно-красным, С пресной водою громадный другой, а съестные припасы В третьем из кожи мешке, в изобилии лакомства в нем же. Ветер послала она Одиссею попутный и теплый. С радостью он распустил паруса, Одиссеи богоравный, 270. Сел, искусно стал руль поворачивать, путь направляя. Сон Одиссею совсем на глаза не спускался: с Плеяд он Глаз не сводил, с Волопаса, какой погружается поздно, С Арктоса, что называют Большой Медведицей, Возом; [8] Воз, вращаясь на месте, стоит, Орион охраняя, 275. Лишь на небе один не купаясь в волнах Океана; Слева от этих созвездий ему велела держаться Нимфа Калипсо, богиня богинь, как поедет по морю. (2500) Дней совершилось семнадцать, как плыть он по морю пустился; В день восемнадцатый вдруг показались тенистые горы 280. Края феаков, куда проехать более близко. В море туманном земля феакийцев щитом выставлялась. Но из земли эфиопов домой возвращался владыка, Землю колеблющий; вдаль от Солимовых гор показалось, Будто плывущего в море он видит. Разгневавшись сильно, 285. Он покачал головой своей и к душе обратился: Горе! Пока пребывал я в земле эфиопов, решили Боги иное, как видно, позволив теперь Одиссею Близко плыть к феакам уже, где конец предназначен Бедствиям многим, какие настигли его при возврате. 290. Но, говорю, пусть еще хлебнет он горя досыта!" Кончив, он тучи собрал, взволновал многорыбное море, В руки трезубец схватив, им ударил: ужасные вихри Всяких ветров пустились, и кучами темными землю С морем покрыло совсем, а тьма простерлась до неба; 295. Ветры восточный и южный, и западный, дующий сильно, Северный ветер, в эфире рожденный, обрушились разом, [9] Горы из волн громоздя. У него ослабели колени, Также и сердце; со стоном к отважной душе обратился: „Горе несчастному мне! Что же дальше будет со мною? 300. Сильно боюсь, что нимфа сказала все мне по правде: Мне сказала она, что, пока до отчизны доеду, Вытерплю горе на море,—и вот совершается это! Тучами столькими Зевс обложил безграничное небо, Море он взволновал; взбушевались порывами вихри 305. Разных ветров,—теперь предстоит мне тяжкая гибель! Трижды блаженны данайцы, четырежды, павшие в битвах В Трое широкой тогда, в угоду Атридам сражаясь! Лучше б и мне быть убитым, настигнутым участью злою В день, как множество копий в меня направляли троянцы 310. Возле убитого ими в бою Пелеева сына, - Был бы тогда погребен, средь ахейцев покрылся бы славой! Жалкою смертью теперь суждено мне судьбою погибнуть!" Только сказал, - и громадной волной, на него налетевшей, Был он высоко подброшен, а плот закружило в пучине. 315. Сам он далеко упал от плота, от руля оторвались Руки его, а порывом свирепым ворвавшихся многих Буйных ветров пополам разбило высокую мачту, Парус с рейкой сорвало и вдаль отбросило в море; Сам под водою надолго задержан был силой порыва, 320. Вынырнуть быстро не мог под напором волны, и одежда, Что подарила богиня богинь, увеличила тяжесть. Вынырнув вверх, изо рта стал выплевывать воду морскую Горькую, что с головы его струилась обильно. Все ж о плоте никак не забыл, хоть измучился сильно, 325. Но устремился к нему по волнам, за него уцепился, Сел в середине его, рокового конца избегая; Плот и туда и сюда по волнам по высоким швыряло. Словно осенний Борей по равнине разносит репейник, Кучи его громоздятся одна за другою повсюду,— 330. Так и с плотом Одиссея тогда разыгрались все ветры: То перебрасывал Нот как игрушку ветру Борею, То, в свою очередь, Эвр уступал, перебросив Зефиру. Кадмова дочь Ино-Левкотея его увидала, — Смертной раньше была, человеческой речью владела, 335. Славной чести богини морской удостоилась после,— В бедствии видя таком, пожалела она Одиссея: Чайке морской уподобясь, она поднялась на поверхность, Села на сплоченном крепко плоту и слово сказала: « Бедный, за что над тобой Посейдон, потрясающий землю, 340. Страшно свирепствует так и беду на тебя воздвигает? Все же он не погубит тебя, как ни сильно стремится. Сделай, как я говорю,—неразумным не кажешься мне ты: Сбрось всю одежду, плоту предоставь быть носимым ветрами; Ради возврата в отчизну, руками работая смело, 345. В Землю феаков плыви, где назначено смерти избегнуть. Вот, возьми покрывало нетленное и перед грудью Ты распусти и не бойся тогда пострадать иль погибнуть. После ж, когда руками своими к земле прикоснешься, Это с себя покрывало сними и подальше от суши 350. Брось в темно-синее море и вглубь земли отправляйся ». Так и сказав, ему дала покрывало богиня, В волны моря сама обратно к себе погрузилась Чайке подобно; ее покрыли темные волны. Стал размышлять Одиссей пресветлый, твердый в страданьях, 355. И, размышляя, со вздохом к отважной душе обратился: "Горе! Против меня не опять ли коварство замыслил Кто из бессмертных, с плота убеждая сойти, погрузиться В море? Этого я не послушаюсь, ибо вдали лишь Вижу я землю, где мне, говорила, спасение будет. 360. Так не хочу поступать я, но кажется лучшим мне вот что: Буду здесь я терпеть, хоть и тяжко, останусь до тех пор, Бревна пока на плоту не разъехались, держатся крепко. Ясли же плот разобьют мне громадные волны морские, Брошусь я плыть лишь тогда, ничего не придумаешь лучше." 365. Так об этом пока передумывал в собственных мыслях, Тою порою волну Посейдон, потрясающий землю, Двинул ужасную, страшно высокую, ею ударил В плот. Как кучу сухой шелухи разметает свирепый Ветер,—рассеется вся шелуха в направлениях разных,— 370. Так и длинные бревна волной разнесло. Ухватившись, Обнял бревно и поплыл, как на скачущей лошади едут, Сбросив одежду, подарок божественной нимфы Калипсо. Скоро затем покрывало простер перед грудью своею, Сам же, вытянув обе руки, приготовившись плавать, 375. Прыгнул вперед головой. Владыка земли колебатель, Видя это, сказал, покачав головою своею: „Бедствиям многим подвергшись, по морю еще поскитайся. (2600) Плавай, пока доберешься до суши, до Зевса питомцев: Но до этого вдоволь натерпишься горя, надеюсь!" 380. Так сказал и ударил бичом по коням пышногривым: В Эги приехал затем, где дом у него знаменитый. Зевсова дочь Афина другое замыслила дело: Дуть запретила она ветрам остальным, приказала Им успокоиться, лечь отдыхать, впереди усмирила 385. Волны, а сзади велела свирепствовать только Борею, К веслолюбивым феакам ему помогая добраться, Чтобы Зевса питомца избавить от Кер и от смерти. [10] Там по высоким волнам носился два дня и две ночи, Сердцем своим постоянно предчувствуя тяжкую гибель. 390. Пышноволосая Эос когда появилась на третий День, прекратился в то время порывистый ветер: спокойно Стало, безветренно. Тут, вознесенный высокой волною, Зорко всмотревшись вперед, он увидел поблизости землю. Словно как кажется детям желанными жизнь и здоровье 395. Их дорогого отца, истощенного тяжкой болезнью : Долго страдал он, теснимый нападками демона злого; [11] Боги на радость детей вдруг его вырывают от смерти ; Столько желанными лес и земля ему показались. Ринулся плыть, чтоб скорей прикоснуться к тверди ногами. 400. Но когда был настолько, насколько кричащего слышно, Гулкие он услышал удары волны об утесы: С шумом ужасным бились о скалы прибрежные суши Волны высокие, пеной морскою был залит весь берег. Не было гавани там, ни удобных причалов для судна, 405. Но берега выступали отвесные, горы крутые, Скалы. Тогда у него ослабели колени и сердце, С тяжкими вздохами он обратился к душе благородной: „Горе мне: после, как Зевс неожиданно дал мне увидеть Землю, когда рассекать пучину морскую я кончил, - 410. Выхода здесь никакого из моря седого не вижу, Ибо крутые там скалы, кругом—шумящие волны Страшно ревут, отвесной скалой возвышается берег; Близко у берега—море глубокое, ноги поставить Тут невозможно никак, чтоб от смерти избавиться тяжкой. 415. Если попробую плыть на берег,—о скалы ударить Могут высокие волны меня; и пытаться не стоит; Если же я мимо скал поплыву, поищу, не найду ли Где-нибудь ровное место, залив ли, отлогий ли берег,— Как бы в рыбное море назад, боюсь я, порывом 420. Ветра меня {б} не снесло, хоть противиться буду со стоном, Иль на меня из пучины чудовище страшное демон Вышлет: много их кормит в морях Амфитрита богиня,— Знаю ведь, как на меня колебатель разгневан ужасно!» Так он пока обо всем передумывал в мыслях и в сердце, 425. К скалам прибрежным тогда был брошен волною высокой: Кожу могло содрать, а кости разбить совершенно, Если б Афина ему не внушила присутствия духа: Он за утес уцепился руками обеими быстро, Стал с напряженьем держаться, отлива волны ожидая. 430. Так избежал он волны, но другая, нахлынув нежданно, Сильно ударила, снова отбросила в море далеко. Как у полипа, из норки своей извлеченного, густо Держатся в щупальцах тела его камешки и песчинки,— Так у него у скал от сильных рук отодрались 435. Кожи куски, и его покрыло высокой волною. Мог бы, судьбе вопреки, Одиссей злополучный погибнуть, Если б ума его совоокая не укрепила: [12] Вынырнул он из волны и на ней до берега выплыл ; Плыть стал у берега, землю высматривал, где не найдет ли 440. Берег отлогий, пригодный для высадки, бухту морскую? К устью когда подплывал он реки, протекавшей прекрасно, Там показалось ему наилучшим для выхода место : Мягче был берег, без скал, от ветра защита была там. Бога реки он признал и к нему обратился с мольбою: 445. « Выслушай, кто ты ни есть, о владыка многошумящий ! Здесь уйдя от угроз Посейдона, к тебе прибегаю. Нет позора богам бессмертным, когда прибегают К ним со смиренной мольбою скитальцы, как, выстрадав много, Я к коленям твоим, к твоему припадаю теченью. 450. Ты, о владыка, меня пожалей! О защите молю я ». Так умолял он реку, и она задержала теченье; Стало безветренно-тихо: спасло божество Одиссея В устье реки, где колени согнул, наконец: отдохнули Сильные руки и грудь, борьбой изнуренные с морем. 455. Тело его все распухло, воды изо рта и из носа Много текло, а сам он лежал без дыханья, без звука, Чуть лишь живой: изнуренье ужасное им овладело. Но лишь свое перевел он дыханье и с мыслью собрался, Снял он тотчас с себя покрывало, подарок богини, 460. Бросить его не замедлил в реку, протекавшую в море: Вниз по теченью снесло покрывало. Ино подобрала Быстро руками своими его. Отошел от реки он В сторону, пал в тростник, плодородную землю целуя. Так обратился к душе благородной со вздохом тяжелым: 465. „Горе мне: выстрадал столько! Но что предстоит мне в дальнейшем? Если, на тяжкую ночь схоронясь, усну у потока, Холод свирепый с росою обильной душу живую Могут отнять у меня, изнуренного страшным усильем: Ветер утром с реки приносит холод и стужу. 470. Если ж на холм поднимусь и в лесу тенистом укроюсь, В чаще кустарника там усну, если только позволит Холод и слабость моя и ко мне сон спустится сладкий,— Как бы добычей диких зверей не сделаться легкой!" После таких размышлений ему показалось полезным 475. Двинуться в лес. Поспешив от реки, нашел недалеко Лес близ реки на холме, подошел к двум деревьям растущим Рядом, вплотную совсем: к плодоносной маслине и дикой. (2700) Ветры сырые продуть не могли бы сквозь эти деревья, Ярким лучам Гелиоса никак не проникнуть сквозь листья [13] 480. Даже дождям проливным не проникнуть под ветви деревьев. Так и росли те маслины, сплетенные густо ветвями. Ложе на них себе Одиссей приготовил, нагребши Много листьев руками,— их куча лежала большая: Двое, трое могло укрыться под этой листвою 485. Зимней порой, когда наибольший свирепствует холод. С радостью кучу увидел тогда Одиссей богоравный, Сверху на листья лег и ими себя он засыпал. Словно когда человек, от соседей живущий далеко, Прячет в золе головню на конце отдаленного поля, 490. Искры огня сберегая, за ним не ходить бы к соседям,— Листьями так он покрылся. Ему богиня Афина Сладкий навеяла сон на глаза и сомкнула ресницы, (2715) Чтобы как можно скорей прекра… Продолжение » |