|
…; В целости, женщин-рабынь и жилище с высокою кровлей,
Брачное ложе блюдя, осужденья людей избегая, То ли из дома пойду за одним из ахейцев, который Лучше других женихов и заплатит несметное вено? 530. Сын мой, пока был ребенком еще и со слабым рассудком, Замуж идти не давал, ни оставить отцово жилище; Нынче же, сделавшись взрослым и зрелости меры достигнув, Хочет уже, чтобы замуж я шла, не осталась бы дома, Ибо он тем огорчен, что добро разоряют ахейцы. 535. Выслушай ; видела сон я, — его объяснить постарайся : Двадцать гусей у меня из корыта с водою клевали В доме пшеницу, а я глядела на них, любовалась. Вдруг орел кривоклювый с горы налетел и свернул им Шеи : убил всех гусей, и тела их разбросаны были 540. По двору. В светлый эфир орел улетел той порою. Жалобно плакала я и рыдала во сне. Прибежало К плачущей множество женщин ахеянок пышноволосых, Плакали горько они, что гусей потеряла я столько. Снова орел прилетел и на балке сел поперечной, 545. Голосом стал говорить человеческим, так утешая : «Дочь многославного старца Икария! Твердо надейся : Сон наяву был, и все, как во сне, совершится и в жизни. Гуси - твои женихи, a птицей-орлом прилетел я ; Но теперь я, как видишь, опять Одиссеем явился, 550. Всем твоим женихам бесславную смерть приношу я ». Так объяснил он, и я от сладкого сна пробудилась, В доме своем оглядевшись, гусей я увидела снова : Как и до сна моего, у корыта клевали пшеницу ». Ей отвечая на это, сказал Одиссей многохитрый : 555. «Женщина! Сон толковать по-иному никак невозможно, Как он сказал, так и будет, и все женихи здесь погибнут, Снова ему Пенелопа разумная слово сказала : 560. «Невероятными сны и пустыми бывают, о гость мой! Видевшим их ничего из них не сбывается в жизни. Двое дверей для снов бестелесных, посланных людям: Двери одни роговые, другие - из кости слоновой. [56] Сны, что пришли из дверей из кости слоновой пиленой - 565. Правду тебе заслоняют, людей вовлекают в обманы ; Те же, какие пришли через двери из гладкого рога, Правду приносят всем людям, увидевшим их, исполненье. Думаю сон тяжелый ко мне не оттуда явился, Но исполненье его для меня и сына — желанно. 570. Я и другое скажу, ты же в сердце вложи, что скажу я : Завтра наступит Заря ненавистная, ибо покину Этот я дом, но теперь состязание в доме устрою, Где Одиссей расставлял топоры одни за другими, [57] Как основания судна, двенадцать всего, и стрелою 575. После, стоя вдали, всегда попадал сквозь отверстья. Это теперь состязанье хочу женихам я устроить : Тот, кто лук Одиссея натянет руками свободно, [58] Кто попадет сквозь двенадцать отверстий стрелою из лука, С тем последую вместе, уйдя из этого дома 580. Брачного, славного, сколько ни есть в нем различных сокровищ; Даже во сне, полагаю, о нем вспоминать буду после ». Ей отвечая на это, сказал Одиссей многохитрый : «Славная честью жена Одиссея, сына Лаэрта! Этого ты состязанья теперь не откладывай в доме, 585. Ибо раньше сюда Одиссей многохитрый вернется, Прежде чем к гладкому луку успеют притронуться эти [59] , Чем тетиву натянут и пустят стрелу сквозь отверстья ». Так сказала ему Пенелопа разумная снова : « Если бы, гость, захотел ты меня утешать разговором, 590. Сидя в комнате, [60] сон не шел бы ко мне на ресницы. Но никак нельзя постоянно без сна находиться Людям : судьбу ведь всегда назначают бессмертные боги Каждому смертному, всем, на земле плодородной живущим. Все же в верхний покой мне приходится, видно, подняться, [61] 595. Лечь на ложе своем, наполненном стонами горя, Скорби слезами всегда орошаемом с самой поры, как Выбыл супруг в Илион проклятый, не тем будь помянут. Там я лягу, а сам ты в палате ложись, где захочешь: Иль на полу постелив, или ложе пускай приготовят ». 600. Так и сказала и в верхний покой поднялась превосходный, Но не одна ; вслед за нею пошли остальные служанки. В верхний поднявшись покой со своими служанками вместе, [62] Стала оплакивать здесь Одиссея супруга, покуда (9862) Сладкого сна не навеяла ей на ресницы Афина.
[1] к стиху 1 : Этот стих - полное повторение 230 стиха VII-ой песни.
[2] к ст. 5-13 : Эти девять стихов - повторение 286-294 стихов XVI-ой песни, за исключением того, что здесь «демон» (двусложное {дву-слоговое} слово) заменен «Кронион» (трехсложное слово), вследствие чего трехсложный глагол при нем заменен двусложным. Эта замена показывает, что демон и бог (по Гомеру) одно и то же. У Жуковского эти отрывки переданы одними и теми же словами, что следует признать правильным ; «Зевес» заменил у него «Крониона» и «демона». Осталось равно и : «Само собой прилипает к руке роковое железо», и полное отступление от подлинника в первом из этих стихов .
[3] к ст. 16-20 : Эти пять стихов (обращение Телемаха к Эвриклее) - все семнадцатисложные. Это - единственный во всей Одиссее случай такого большого числа рядом стоящих семнадцатисложных гексаметров. В Илиаде встречается один случай семи подряд семнадцатисложных гексаметров (Илиада VII, 145-151) в составе большой (в 35 гексаметров) речи Нестора.
[4] к ст. 29 : « Кончил. Но мимо ушей Эвриклеи его пролетело Слово … » {Жуковский}. Здесь, как и в 57 стихе XVII-ой песни, Жуковский не сохранил гомеровского образа слова, ставшего бескрылым, т.е. готового быть высказанным, но не высказанного.
[5] { NB ! Вероятно, следующая 32 строка в книжном издании перевода Шуйского - отсутствует, по непонятной редактору причине . У Жуковского : « Кончил. Не мимо ушей Евриклеи его пролетело Тотчас она. Одиссей с Телемахом тогда принялися
У Вересаева : « 30 Сделала, как повелел он, и к женщинам двери замкнула. В миг поднялись Одиссей с блистательным сыном. Из зала Быстро горбатые стали щиты выносить они, шлемы, Острые копья. Светильник держа золотой, перед ними Свет кругом разливала прекрасный Паллада Афина.» }
[6] { к стиху XIX - 38 : О каком же дереве идет здесь речь ? Шуйский : « … бревна Стен сосновых …» Греческий текст : XIX - 38 : «… εἰλάτιναί τε δοκοί …» - « … еловые (или сосновые) (по Вейсман, Liddell/Scott) балки …». « εἰλάτιναί » - встречается также , например : Одиссея, II-424. Основа (-ел-), возможно, обще-индоевропейского происхождения (см.Фасмер «ель»).
Жуковский : « … сосновые средние брусья … » Вересаев : « … Бревна еловые этих высоких столбов … » Но так ли распространена на о.Итака - ель ? }
[7] к ст. 49 : Этот стих (о Телемахе) - точное повторение 610-го стиха I-ой песни Илиады (о Зевсе).
[8] к ст. 53-54 : Эти два стиха - точное повторение 36-37 стихов XVII-ой песни.
[9] к ст. 55 и сл. : « … сесть ей к огню пододвинули стул, из слоновой Кости точеной, с оправой серебряной … » В действительности этот стул (или кресло) был с украшениями из слоновой кости и серебра, а не весь из слоновой кости, как уверяет Жуковский.
[10] к ст. 61 и сл. : 62. « Кубки и множество чаш, из которых надменные гости Пили ... » {Жуковский} «Множество чаш» - обычная добавка Жуковского, здесь – чрезвычайно неудачная, т.к. чаши и кратеры - большие сосуды, в которых смешивали вино с водой, а пили лишь из кубков. {греч. слово для кубка : « δέπας - кубок, чара, чаша (Hom., Aesch., Eur. ap. Plut.)» (эл.словарь Дворецкого ‘Alpha’).
Греческий текст : 61. « αἱ δ᾽ ἀπὸ μὲν σῖτον πολὺν ᾕρεον ἠδὲ τραπέζας
Вересаев : 61. « Стали столы убирать, остатки обильные пищи, Кубки, откуда вино эти люди надменные пили. »
Шуйский : 62. «Вынесли кубки : из них женихи вероломные пили» }
[11] { к ст. 74 : Шуйский : « … бес{с}частные люди … » - на наш взгляд, не совсем удачная добавка Шуйского. Жуковский : «Жребий такой уж нам всем, безотрадно бродящим скитальцам.» Вересаев : «Странники, нищие люди всегда ведь бывают такими.» Греческий текст : « τοιοῦτοι πτωχοὶ καὶ ἀλήμονες ἄνδρες ἔασι » - «такие нищие и бродячие люди (они) есть» }
[12] к ст. 75-80 : Эти шесть стихов - повторение 419-424 стихов XVII-ой песни. Жуковский тоже здесь повторяет свой текст, но в конце вносит изменение : заменяет «святую волю Крониона» более простыми, более близкими к подлиннику словами «так было ему то угодно» (см. примечание { к стихам 424 и след.} к XVII-ой песне).
[13] { к стиху XIX-91 : Греч.текст : « πάντως, θαρσαλέη, κύον ἀδεές … » - « вполне, дерзкая, сучка безбоязненная (бесстрашная, бесстыжая) … » }
[14] к cт. 104-105 : Эти два стиха (вопросы Пенелопы к старому нищему-Одиссею) - повторение 237-238 стихов VII-ой песни (вопросы Ареты к тому же Одиссею); второй из этих стихов повторяется и в I-ой песне (170 - вопросы Телемаха к Афине, явившейся под видом Ментеса).
[15] к ст. 109 и др. : «Ты уподобиться можешь царю беспорочному; страха Божия полный и многих людей повелитель могучий, Правду творит он ; в его областях изобильно родится Рожь и ячмень, и пшено, тяготеют плодами деревья … » Жуковский, конечно, понимает басилея как царя-монарха, «полного страха божия» (вместо почитающего, боящегося богов) и пр. «Пшено» — добавка его неудачная, т. к. родиться может просо, а не пшено. Слово «басилей» во всей XIX-ой песне встречается, кроме этого случая, всего два раза ; так назван в 287 стихе вождь феспротов Фейдон, а в 179 стихе о Миносе говорится, что он «басилействовал». У Жуковского же слова этого корня встречаются в этой же песне еще пятнадцать раз, а именно : восемь раз он именует Пенелопу «царицей» (107, 115, 123, 221, 308, 349, 559 и 588), хотя она лишь один раз названа «деспойной» (Жуковский передал это как «госпожа» (83); три раза назвал царем Идоменея (191, 193 и 194), хотя этот герой ни разу нигде так у Гомера не называется (он назван в Илиаде три раза «анаксом» (владыкой) и семь раз «агосом»(вождем), а в Одиссее лишь один раз «анаксом» (XIX-181); далее, он от себя называет два раза (60 и 545) дом Одиссея «царским» и один раз «палаты» Идоменея «царскими» (217). Кроме того, Жуковский для разнообразия один раз назвал Пенелопу «государыней» (555).
[16] к ст. 120 : «Слезы напрасны : бедам не приносят они исцеленья». Эта строчка полностью придумана Жуковским взамен гомеровской : «плохо (неприлично) постоянно без конца горевать».
[17] к ст. 122 : « …слезы от хмеля мои происходят » {Жуковский}. Здесь у Жуковского уклонение от гомеровского образа : «плавает в слезах, отяжелев в мыслях от вина».
[18] к стихам 124-129 : Эти шесть стихов - повторение 251-256 стихов XVIII-ой песни.
[19] к ст. 130-133 : Эти четыре стиха - повторение 245-248 стихов I-ой песни и 122-126 стихов XVI-ой песни с той лишь разницей, что прежде о женихах Пенелопы говорил Телемах, а здесь - сама Пенелопа.
[20] к ст. 139-152 : Эти четырнадцать стихов (рассказ Пенелопы) - повторение 94-107 стихов II-ой песни (рассказ женихов). Смотри примечание 6 ко II-ой песне.
[21] { к стиху XIX-154 : Греческий текст : «…κύνας οὐκ ἀλεγούσας» ~ «… сучек, не проявляющих заботы (беззаботных) » }
[22] к ст. 156 : Этот стих (в первом лице) - повторение 110-го стиха II-ой песни (в третьем лице).
[23] к cт. 157 : «Способа нет уж теперь избежать мне от гнусного брака». Этот стих Жуковского ясно показывает его стремление к семнадцатисложному гексаметру даже за счет насилия над русским языком, выражающегося во введении ненужного здесь, паразитического «от» ради получения недостающего слога.
[24] к ст. 162-163 : Эти стихи показывают, что поэт, зная много легенд, например, о происхождении людей, к некоторым относился с недоверием. Это можно подтвердить и тем, что миф об Ахилессовой пяте, очевидно, отвергнутый Гомером, не нашел отражения в его поэмах.
[25] { к ст. 182 : греческий текст : « … ἐμοὶ δ᾽ ὄνομα κλυτὸν Αἴθων » - « … мне имя прославленное Айтон ». В русской письменной традиции произношение этого вымышленного Одиссеем имени - «гуляет». Мы принимаем здесь произношение имени по Шуйскому, хотя в другой фонетической традиции вполне допустим и вариант Вересаева . Шуйский : « … Имя мое многославное - Айтон » Жуковский : « … мое ж знаменитое имя Аитон» (ред.1982г) … Антон» (ред.2004; ‘Антон’ - это круто !!! ) … Актон» (эл.ред.Викитеки) » Вересаев « … Эфон - мое знаменитое имя » }
[26] к ст. 203 и сл. : « ... неправду за чистую правду Он выдавал … » Жуковский изменил гомеровское : « Он рассказал, говоря много ложного, похожего на правду» .
[27] { к стиху 232 : « … Был под плащом, как я видел, хитон … » (Шуйский). «Под плащом», в сочетании с «хитоном» - излишняя добавка Шуйского, ибо речь идет только о хитоне (может быть, Шуйский подсознательно здесь немного ‘облагородил’ облик Одиссея, одев его по своему подобию в ‘костюм-двойку’ )): Греческий текст : « τὸν δὲ χιτῶν᾽ ἐνόησα περὶ χροῒ σιγαλόεντα … » ~ «хитон же заметил (я) поверх кожи блестящий …»
Жуковский : « … Хитон, я приметил, носил он из чудной …» Вересаев : «Также блестящий хитон на теле его я заметил.» }
[28] { к ст. 241 и след : Шуйский : « … прекрасный пурпурный Плащ двойной и длинный хитон …» Снова, как и в предыдущем комментарии, отметим добавку одежды : греческий оригинал (если только, как отмечала Тахо-Годи, Шуйский не использовал в данном случае какую-то (менее известную нам пока) редакцию ) не содержит плаща вместе с хитоном : Греческий текст : 241. « … δίπλακα δῶκα
У Жуковского тоже два вида одежды : 241. « … двойную пурпурную мантию, с тонким,
У Вересаева откуда-то появляется кайма : 241. « … и двойной {подарил}, превосходный Пурпурнокрасный хитон с красивой каймой … » }
[29] { к ст. 247 : Эврибат (Εὐρυβάτης) - имя не без смысла : «εὐρυ» - «широко» ; «βάτης» - вероятно, форма от глагола «βαίνω» (идти, находиться, пребывать) . }
[30] { к ст. 260 : Одна из точных и метких, на наш взгляд, переводческих находок-идиом Шуйского : « … Илион злой, не тем будь помянут … » (Шуйский).
Греческий текст : 260. « … ἐποψόμενος Κακο-ΐλιον οὐκ ὀνομαστήν … » ~ « … не {будь} помянут названным Злым-Илионом … »
Жуковский : 260. « В море увел, к роковым, к несказанным стенам Илиона »
Вересаев : « Злою, как видно, подвигнут судьбой, в корабле своем полом 260. В злой Илион поехал супруг мой, в тот город ужасный! » }
[31] к ст. 271 : Этот стих - полное повторение 526-го стиха XVII-ой песни ; предыдущий и последующий стихи близки к соответственным стихам XV-ой песни.
[32] { к ст. 275 : «…остров Тринакью…» - в переводе этого фрагмента с названием острова Шуйский точнее: греческий текст : 275. «Θρινακίης ἄπο νήσου ἰών …» Электронный словарь Дворецкого ‘Alpha’ поясняет об острове : « Θρινακίη (νησος) ή - остров Тринакия (Hom.) (впоследствии отождествленный с Сицилией - Τρινακρία (Anth.) )» у Жуковского : 275. « Морем от знойной Тринакрии плывший …» у Вересаева : 275. «Остров Тринакрию. Гневались Зевс на него с Гелиосом…» }
[33] к ст. 275 и сл. : « … Зевес и блестящий Гелиос громом разбили своим за пожранье священных Солнцу любезных быков – все погибли в волнах святотатцы» . Добавка Жуковского «священных» и особенно «святотатцы» вносят в его т… Продолжение » |