…p; поражающий »  или  «вдали  сражающийся»)  и  Телегон ( греч. ‘Τηλέ  γονος’ - «вдали рождённый») },  женился на Пенелопе,  а Телемах на Цирцее.   

Этим   заканчивается  «Телегония»,  последняя из поэм троянского цикла, от которой не сохранилось  ни одной  строчки  {Шуйский здесь не точен: сохранились 2 фрагмента. См. интернет-публикации по Википедии на тему ‘Телегония’};   

однако,  содержание  этой поэмы   { Эвгаммона Киренского}  дошло до нас  { по косвенным источникам.  Например, в  кратком пересказе  Фотия,  сделанном  им  по  «Хрестоматии Прокла» II в. н. э.;  в пересказе  Псевдо-Аполлодора .     Не сохранились, также: трагедия Софокла «Одиссей,  пораженный шипом» ;  трагедия Ликофрона «Телегон»,  о которой мы знаем  из ‘Суды’  (виз. Σοῦδα, Σουΐδας  -  ’крепость’)  -  византийского  энциклопедического  словаря  Х века. }.

 

 

[5]         к ст.     166.          

                   {            “…веревку 

                                 В сажень  скрутил   маховую  длиною …        ”      }         

    Cмотри    примечание   к    325 стиху   IX  песни.

  {    Сажень  маховая    ~180 см.

     В оригинале :      X,166 … πεῖσμα-веревку  δ᾽, όσον–величиной    τ᾽ όργυιαν-в оргию (ширина размаха рук) , ευστρεφές-хорошо-витую    αμφοτέρωθεν-с обеих сторон …     }.   

                               

[6]          к   ст.  169.

  «Между ногами  просунувши   голову».

    Это добавка  Жуковского.

 

 

[7]           к   ст. 200.

      «Силой  своею  циклоп  Полифем,  людоед   святотатный ».

  Последнее   «богословское»   слово   Жуковский  от себя  прибавил.

 

[8]          к ст. 222.

                 «Пела, сидя  за широкой,  прекрасной,  божественно-тонкой

                   Тканью... »,  

вместо :   

                  « ткацкий станок  обходя  большой, нетленный».

   Жуковский прибавил  три эпитета  ткани,   а нимфу-ткачиху,  обходившую  большой станок  во время работы, заставил   сидеть.  Последнее  он сделал  и в 225,  и в  227  стихах  этой песни.

 

 

[9]             к   ст.   242    и    сл.

    « Им  жолудей  и  свидины,  и  буковых  диких  орехов

      В пищу,  к  которым так  лакомы  свиньи,  любящие  рылом

      Землю копать...»     (в изд.  ГИХЛ  1935 г.  свидина  { род кустарниковых  или  невысоких  деревьев  семейства кизиловых }  заменена  травой),  

вместо {того, что есть в подлиннике }:

   « жолудей  и  каштанов,  и  корней (плодов) терна питаться  (бросила), как свиньи,  валяясь  по земле, всегда  едят ».

          Таким образом,    «валяясь по земле»   у Жуковского   развертывается  в целую картину  –  

«любящие рылом землю копать».

 

 

[10]         к    ст.    280.

     «... руку подавши ...»      —  так  осовременил   Жуковский  гомеровское  прикосновение к руке.

 

 

[11]            к   ст.   288.

      « Смело  пойти   с   ним:   оно   охранит   от  ужасного  часа ».

Здесь   Жуковский прибавил  «смело»,   а   день  заменил    часом,    хотя   Гомер не знает  этой единицы времени.

 

 

[12]            к    ст.    305.   

     Моли  ( moly { др-греч.- ‘μωλυ’} )  —  быть может,  особый  вид чеснока,  как целебного корня   или   сказочной  чудодейственной травы.

 

 

[13]           к    ст.    328.

     «Даже и тот, кто, не пив,   лишь   губами к питью   прикасался »   

—  Жуковский здесь далеко отошел от   подлинника,   где   сказано :

« Кто пил,  (не выдерживал - предыдущий    стих),   как  только пройдет  (проскочит) (зелье) сквозь ограду зубов ».

    Нужно сказать, что  и  немецкие   переводчики  (Фосс и Эренталь),  каждый по-своему, исказили  этот образ Гомера.

 

 

 {  [14]            к    ст.    331

          Жезлоносец  Аргоубийца   -    Гермес.       Смотри  комментарий   к   V, 43.

 Арго(со)убийца -  один из эпитетов Гермеса, убившего когда-то  Аргоса, стоглазое чудовище, приставленное Герой  к  Ио,  которую  она  превратила в корову за любовною связь с Зевсом.   }

 

[15]               к   ст.    351.

      Вместо   простого   «в море»  {как  у  Гомера},      у Жуковского —  «в  необъятное лоно глубокого моря».

 

 

[16]               к ст. 352 и  сл.

                       «Дева одна,  положивши на кресло подушки,   постлала

                         Пышные сверху ковры,   на ковры   ж  полотняные ткани».

    «Подушки»   здесь   прибавлены   Жуковским ;  

кроме  того, {у Гомера}  ковры  пурпурные  она   разостлала   на  прекрасную ткань   { а не наоборот}.

 

[17]           к   ст.   373.

       «Потчевать вкусною пищей;   но пища была  мне  противна ».   

«Вкусною»   -  добавка  Жуковского ;  

     вторая   часть   его  стиха,  вместо {того, как у Гомера}  -   « но моей душе было неугодно».

 

[18]          к     ст.  467.

     « С тех пор вседневно,  в теченье целого  года ».

Этот  гексаметр  (шестистопник)  у  Жуковского получился пятистопным.

 Такой же пятистопный  -    333-ий стих. Кроме того, у него в этой песне имеются семистопные  стихи 312 и 517.

 

[19]            к   ст.  492.

     Слепой  фиванский   предсказатель  Тиресий,   фигурирующий  еще  живым  в  трагедии Софокла  "Эдип-царь",   часто выступает в древнегреческих  мифах.

     Здесь он уже мертвый,  но душа (призрак, тень)  его  сохранила   разум  и  дар  предсказаний,  какими  обладал  Тиресий  при жизни.

 

[20]          к  ст.  528.

    Эреб  -  один  из  нижних  кругов  Аида, тьма кромешная, мрачные  глубины  земли; 

 иногда  смешивается  с  Тартаром.